Оболганный сталинизм. Клевета XX съезда - Ферр Гровер (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
Усиление репрессий в 1938 году на Украине НКВД объяснял тем, что в связи с приездом Хрущёва особо возросла контрреволюционная активность правотроцкистского подполья. Лично Хрущёвым были санкционированы репрессии в отношении нескольких сот человек, которые подозревались в организации против него террористического акта.
Летом 1938 года с санкции Хрущёва была арестована большая группа руководящих работников партийных, советских, хозяйственных органов и в их числе заместители председателя Совнаркома УССР, наркомы, заместители наркомов, секретари областных комитетов партии. Все они были осуждены к высшей мере наказания и длительным срокам заключения. По спискам, направленным НКВД СССР в Политбюро, только за 1938 год было дано согласие на репрессии 2140 человек из числа республиканского партийного и советского актива» [122].
Максим Горький употребил словосочетание «враг народа» в присяге херсонесцев в очерке «Херсонес Таврический» (1897): «…И в заговор не вступлю ни против общины, ни против кого-либо из граждан, кто не объявлен врагом народа».
Много раз термином пользовался В. И. Ленин. Так, в статье «Земская кампания и план “Искры”» (1903) он писал:
«Серьёзная поддержка рабочими земских ходатайств должна состоять не в соглашении об условиях, на которых земцы могли бы говорить от имени народа, а в нанесении удара врагам народа» [123].
То же и в статье «Начало революции в России» (1905):
«Мы, социал-демократы, можем и должны идти независимо от революционеров буржуазной демократии, охраняя классовую самостоятельность пролетариата, но мы должны идти рука об руку во время восстания, при нанесении прямых ударов царизму, при отпоре войску, при нападениях на бастилии проклятого врага всего русского народа» [124].
13 мая 1918 года председателем ВЦИК Я. М. Свердловым, председателем Совнаркома В. И. Лениным и секретарем ВЦИК В. А. Аванесовым подписывается Декрет ВЦИК «О предоставлении народному комиссару продовольствия чрезвычайных полномочий по борьбе с деревенской буржуазией, укрывающей хлебные запасы и спекулирующей ими». Ленин предложил дополнить третий раздел Декрета следующим положением:
«Объявить всех владельцев хлеба, имеющих излишки и не вывозящих их на ссыпные пункты, а также всех расточающих хлебные запасы на самогонку, врагами народа (выделено мной. – Г. Ф.), предавать Революционному суду и подвергать впредь заключению в тюрьме не ниже 10 лет, конфискации всего имущества и изгнанию навсегда из своей общины, а самогонщиков сверх того к принудительным общественным работам» [125].
Новую жизнь термину «враг народа» дало Постановление ЦИК и СНК 1932 г. (т. н. «Закон о трёх колосках»), где с предельной ясностью говорилось, что есть что:
«Люди, покушающиеся на общественную собственность, должны быть рассматриваемы как ВРАГИ НАРОДА, ввиду чего решительная борьба с расхитителями общественного имущества является первейшей обязанностью органов Советской власти» [126].
Хрущёв часто пользовался этим термином. В отчётном докладе на XX съезде КПСС он заявил:
«Троцкисты, бухаринцы, буржуазные националисты и прочие злейшие враги народа, поборники реставрации капитализма делали отчаянные попытки подорвать изнутри ленинское единство партийных рядов – и все они разбили головы об это единство» [127].
Еще один документ см. в Приложении к гл. 5 («Расстрелянные полководцы»).
В письме Кагановичу из Сочи Сталин поделился своими соображениями о проходившем в эти дни в Москве «процессе 16»:
«Сталин – Кагановичу
23 августа 1936 г.
Москва. ЦК ВКП.
Кагановичу.
Первое. Статьи у Раковского, Радека и Пятакова получились неплохие. Судя по корреспондентским сводкам инокорреспонденты замалчивают эти статьи, имеющие большое значение. Необходимо перепечатать их в газетах в Норвегии, Швеции, Франции, Америке, хотя бы коммунистических газетах. Значение их состоит между прочим в том, что они лишают возможности наших врагов изображать судебный процесс как инсценировку и как фракционную расправу ЦК с фракцией Зиновьева – Троцкого. Второе. Из показания Рейнгольда видно, что Каменев через свою жену Глебову зондировал французского посла Альфана на счёт возможного отношения францпра (французского правительства. – Г. Ф.) к будущему “правительству” троцкистско-зиновьевского блока. Я думаю, что Каменев зондировал также английского, германского и американского послов. Это значит, что Каменев должен был раскрыть этим иностранцам планы заговора и убийств вождей ВКП. Это значит также, что Каменев уже раскрыл им эти планы, ибо иначе иностранцы не стали бы разговаривать с ним о будущем зиновьевско-троцкистском „правительстве”. Это попытка Каменева и его друзей заключить прямой блок с буржуазными правительствами против совпра. Здесь же кроется секрет известных авансовых некрологов американских корреспондентов. Очевидно, Глебова хорошо осведомлена во всей этой грязной области. Нужно привести Глебову в Москву и подвергнуть ее ряду тщательных допросов. Она может открыть много интересного (выделено мной. – Г. Ф.)» [128].
Вот фрагмент показаний бывшего начальника УНКВД Свердловской области Д. М. Дмитриева относительно того же самого эпизода:
«Вспоминая следующие дела:
1. Дело Татьяны КАМЕНЕВОЙ. Она являлась женой Л. Б. КАМЕНЕВА. Имелись данные, что Татьяна КАМЕНЕВА по заданиям Л. Б. КАМЕНЕВА ходила к французскому послу АЛФАНУ с предложением встретиться с Л. Б. КАМЕНЕВЫМ для контрреволюционных переговоров о помощи французского правительства троцкистам-подпольщикам в СССР.
Я и ЧЕРТОК, допрашивающие Татьяну КАМЕНЕВУ, «ушли» от этого обвинения, дав ей возможность не показывать об этом факте на следствии» [129].
В речи на февральско-мартовском Пленуме 3 марта 1937 года Сталин говорил:
«5) Необходимо разъяснять нашим партийным товарищам, что троцкисты, представляющие активные элементы диверсионно-вредительской и шпионской работы иностранных разведывательных органов, давно уже перестали быть политическим течением в рабочем классе, что они давно уже перестали служить какой-либо идее, совместимой с интересами рабочего класса, что они превратились в беспринципную и безыдейную банду вредителей, диверсантов, шпионов, убийц, работающих по найму у иностранных разведывательных органов.
Разъяснить, что в борьбе с современным троцкизмом нужны теперь не старые методы, не методы дискуссий, а новые методы, методы выкорчёвывания и разгрома» [130].
В заключительной речи на том же Пленуме Сталин развил свою мысль:
«Но вот вопрос: как практически осуществить задачу разгрома и выкорчёвывания японо-германских агентов троцкизма? Значит ли это, что надо бить и выкорчёвывать не только действительных троцкистов, но и тех, которые когда-то колебались в сторону троцкизма, а потом, давно уже, отошли от троцкизма, не только тех, которые действительно являются троцкистскими агентами вредительства, но и тех, которые имели когда-то случай пройти по улице, по которой когда-то проходил тот или иной троцкист? По крайней мере такие голоса раздавались здесь, на Пленуме. Можно ли считать такое толкование резолюции правильным? Нет, нельзя считать правильным. В этом вопросе, как и во всех других вопросах, необходим индивидуальный, дифференцированный подход. Нельзя стричь всех под одну гребёнку. Такой огульный подход может только повредить делу борьбы с действительными троцкистскими вредителями и шпионами.
Среди наших ответственных товарищей имеется некоторое количество бывших троцкистов, которые давно уже отошли от троцкизма и ведут борьбу с троцкизмом не хуже, а лучше некоторых наших уважаемых товарищей, не имевших случая колебаться в сторону троцкизма. Было бы глупо опорочивать теперь таких товарищей.
Среди товарищей есть и такие, которые идеологически стояли всегда против троцкизма, но, несмотря на это, поддерживали личную связь с отдельными троцкистами, которую они не замедлили ликвидировать, как только стала для них ясной практическая физиономия троцкизма. Нехорошо, конечно, что они прервали свою личную приятельскую связь с отдельными троцкистами не сразу, а с опозданием. Но было бы глупо валить таких товарищей в одну кучу с троцкистами» [131].
